Как же давно меня здесь не было.

Мальчик, с которым нас когда-то сблизил синдром попутчика, кажется, окончательно повзрослел и отрастил панцирь. Да и называть его мальчиком теперь как-то неловко, даже за глаза.

У М. приятная внешность, потрясающий бархатный голос, подвешенный язык и прокачанное умение нравиться. Его обаяние - в большей степени навык. Того, что за этим скрывается, мне теперь почти не показывают. Оно и понятно: в последний раз мы виделись полгода назад, как тут не отдалиться. Когда-то я твёрдо знала, что этому человеку можно доверить всё, что накопилось внутри, а теперь и сама начинаю прятаться и играть.

Помню его почти четыре года назад, живым, немного неловким, доверчивым, готовым к отдаче и по-настоящему благодарным за всё, что ты сам можешь ему дать. Уязвимым, слегка пластилиновым. Стремящимся впечатлить, но всё-таки искренним. Ну а каким ещё быть, когда тебе восемнадцать?

Первый момент отдаления, первая трещина.
Мы торопливо прощаемся на остановке, и я бегу до автобуса, слыша вслед "Мы ведь ещё увидимся… скоро?". Рассеянно киваю, запрыгиваю на ступеньку и ловлю взгляд, от которого пробирает - одинокий, надломленный. Неловко отвожу глаза.

Последнее ощущение близости.
На скамейке возле Мака июньским вечером. Разговоры о семье и о чувствах к близким, с которыми следовало бы смириться. Всякие мелочи, которые не каждому выложишь.
Мой троллейбус подъезжает очень не вовремя.

Всё уже давно рушится из-за пассивности. Не только моей, разумеется. Но если не начать шевелиться прямо сейчас, я рискую потерять остатки того, что ещё с момента знакомства стало для меня важным. Я не знаю, куда мы в итоге придём (и придём ли), понравится ли мне то, что я могу о нём узнать, но сейчас мне ужасно хочется познакомиться с М. заново. Сделать всё, что я могу сделать, перешагнуть барьер.

Будет чертовски сложно, но у меня всё получится, правда?
Дорогой мой уже-не-мальчик, я, оказывается, очень скучаю.